Опубликовано в газете «Вести Дубны» № 70, 2001 г.
Однажды, будучи одиннадцатиклассником, мой сын, вернувшись из школы, спросил:
—А что, дедушка в 39-м году был в Польше?
—Да, – удивленно ответила я.
—А откуда ты знаешь?
—А я увидел его на фотографии в книге…
В какой книге, что за фотография?! Оказалось, что, пролистывая книгу, взятую с полки в школьном кабинете истории, на одной из фотографий сын узнал дедушку.
Действительно, мой отец Леонид Петрович Зиновьев был участником событий 39-го года в Польше. Естественно, что слова сына меня заинтриговали, и я попросила его принести книгу из школы. На другой день, с разрешения учительницы, книга была у нас дома. Это оказалась замечательно изданная редкая монография английского историка Нейла Гранта «Конфликты XX века. Иллюстрированная история», выпущенная известным издательством «Физкультура и спорт» в 1995 году. Внизу, на 176-ой странице, помещена фотография с подписью «Колонна советской артиллерийской части на конной тяге пересекает польскую границу». На переднем плане в человеке справа верхом на коне я сразу узнала папу. Ни автор фотографии, ни источник, откуда она взята, в книге не указаны. Вероятнее всего, из каких-то советских архивов. Папы уже не было в живых, поэтому фотография так и осталась без каких-либо его комментариев. Однако сохранились воспоминания о тех событиях, записанные мной с его слов при жизни…
В 1939-м году отец делал дипломную работу в Московском энергетическом институте (МЭИ), посвященную расчету машины постоянного тока. Руководителем был доктор технических наук Ларионов из Всесоюзного электротехнического института (ВЭИ). В один из сентябрьских дней, когда основная часть расчетов уже была сделана, домой к папе (а жил он в то время у своей тети) пришел посыльный с повесткой. В ней говорилось, что в тот же день, в назначенное время, надо явиться в школу по указанному адресу, взяв с собой кружку, ложку, миску, необходимые принадлежности и пару белья.
На призывном пункте отцу дали литер, то есть военное удостоверение для проезда в поезде. Сказали, что надо доехать до Минска, а оттуда – до Осиповичей. В тот же день он уехал.
В Осиповичах, в военкомате, собралась группа призванных из разных мест. Из МЭИ, по крайней мере, со своего потока, отец был единственным. Всем объявили, что в этот день наши войска пересекли границу Польши и заняли территорию вплоть до границы раздела её с Германией. Зачем и почему, конечно же, не разъяснялось.
Отец, как офицер (офицерское звание он получил при учебе в МЭИ) должен был возглавить взвод конной артиллерии. Ему выдали полное обмундирование и пистолет, которым, кстати сказать, он ни разу не воспользовался. На машине доставили к месту дислокации. Поскольку прежде он не имел дела с лошадьми, ему подобрали довольно смирную лошадь по кличке Прищепка. И дали коневода-казаха по фамилии Ашроев. (Рядовые ухаживали за своими лошадями сами, а за лошадью командира ухаживал коневод.)
Первоначально часть стояла в Белостоке, затем двинулась в сторону Варшавы. Прошли около 200 км и остановились на её окраине. Как раз наступили праздничные ноябрьские дни, и начальство уехало в Осиповичи. А отец тяжело заболел ангиной и несколько дней лежал ослабленный в изоляторе, с температурой под сорок.
В это самое время прибыл посыльный с приказом Сталина о демобилизации из войск всех студентов, а также возврате машин, взятых из колхозов на нужды армии. Порядок был такой, что железнодорожный состав с имуществом колхозов обязательно должен был сопровождать кто-то из офицеров. А поскольку из-за праздников все отсутствовали, то посыльный предложил отцу быть сопровождающим уже готового к отправлению состава. Отец согласился, рассчитывая демобилизоваться в Осиповичах согласно приказу Сталина. Превозмочь болезнь заставило следующее обстоятельство.
Как толковый офицер отец очень понравился командиру части Брыленко, который намеревался надолго оставить его в армии. А все помыслы отца были связаны с окончанием института и мечтами о научной работе. Он опасался, что Брыленко приложит усилия, чтобы оставить его в своем подчинении вопреки сталинскому приказу. Поэтому, пока начальство отсутствовало, отец, несмотря на тяжелую ангину, дал согласие сопровождать поезд с колхозным имуществом.
В Осиповичах он демобилизовался, сдав военное обмундирование и получив свою прежнюю гражданскую одежду и литер для проезда до Москвы.
Любопытно, что на подъезде к столице от ангины не осталось и воспоминания, что лишний раз продемонстрировало влияние душевного состояния человека на его физическое самочувствие.
По возвращении в МЭИ отцу предложили перенести диплом на год. Но значительная его часть была сделана до начала польской кампании, поэтому отец сумел защитить диплом в срок и к тому же на «отлично».
В начале 1940-го, после института, была интересная и увлекательная научная работа в ВЭИ, в лаборатории академика Шенфера. Но недолго. В июне 41-го, за три дня до начала Великой Отечественной, отцу вновь пришла повестка. Обстановка была напряженной. И хотя лекторы-международники успокаивали, что войны не будет, офицерский состав все-таки собирался. Отцу дали предписание ехать в Ленинград, где в военкомате ему было велено явиться на место 23 июня. 22-го он поехал отдохнуть в Петергоф, там и услышал о начале войны.
О науке вновь пришлось забыть. Пройдя путь от Ленинграда до Берлина в авиационной части действующей армии на должности командира электротехнического взвода, лишь в мае 1946-го отцу удалось демобилизоваться и вернуться к научной работе. Во время войны снова была Польша, но уже освобождение её от гитлеровцев, а не совместный раздел, как в 1939-м. Среди боевых наград отца есть и две медали «За освобождение Варшавы». Одна – от Советского Союза, другая – от Польши.
Несмотря на украденные войной лучшие для творческой работы годы, отец многое успел сделать. Он стал доктором технических наук, профессором, лауреатом Ленинской премии. Он – один из основных создателей легендарного синхрофазотрона. Более того, он был руководителем его запуска. За достижения в науке и заслуги перед Польшей в 1977-м году был награждён Командорским орденом Заслуги.
Оглядываясь на жизненный путь отца, видно, что он, по натуре мягкий и миролюбивый человек, с лихвой хлебнул военных тягот и лишений. Где-то это было оправдано, как, например, в Великой Отечественной войне, которая для Советского Союза приняла освободительное, народное движение, а где-то…
Когда я попыталась разобраться, что же за события происходили с сентября 1939-го года в Польше, то столкнулась с множеством противоречивого материала в разных книгах и энциклопедиях. Вырисовывалась неприглядная картина полюбовного раздела Польши между Сталиным и Гитлером. И в эту грязную авантюру они втягивали мирных граждан своих стран. По какой лотерее это делалось – не понятно. Ведь для участия в польской кампании со своего потока был снят только мой отец.
Ясно одно: что любые военные конфликты во все времена вершатся властями, а страдают и гибнут мирные жители, в большинстве своем совершенно не посвященные в политические интриги. Афганистан, Чечня… Сколько погибло, сколько покалечено! А во имя чего? И откуда у властей право так беспардонно распоряжаться человеческими судьбами?
Что касается польской кампании, то потери Красной Армии, по данным Нейла Гранта, составили менее одной тысячи человек. Для военных баталий – пустяк. Если не учитывать, что речь идет о реальных людях, а не о яблоках.
Великая Отечественная война для Советского Союза была особенной. Она носила явный освободительный характер, и поэтому была народной. В этой связи замечу следующее. Как правило, человека оценивают по результатам его профессиональной деятельности. И это верно. Но нельзя забывать о том, что это – не единственная оценка. Есть и другое, немаловажное измерение – нравственное.
В информационно-биографическом справочнике об ученых ОИЯИ, изданном в 1998-м году (автор М.Г.Шафранова) против отдельных фамилий стоит «участник ВОВ». Но далеко не у каждой фамилии, даже если люди по возрасту могли в ней участвовать. Некоторые предпочли учиться в институте, а в тот период, как и сейчас, учеба освобождала от армии. Но все дело в том, что время тогда было другое – шла народная война. И люди уходили на фронт не только по призыву, но и добровольцами. Добровольцем со школьной скамьи на фронт ушёл младший брат отца, Виктор, будучи учеником 9-го класса.
Ни моему отцу, ни другим фронтовикам война не была всласть. То была горькая необходимость, рожденная личным нравственным выбором. Воевали Эрнст Неизвестный, и мой однофамилец, бывший диссидент Александр Зиновьев, и Александр Солженицын. Можно соглашаться или не соглашаться с тем, что они говорят и о чем пишут. Но, несомненно, что это не пустые разглагольствования, а размышления людей, пропустивших боль страны через своё сердце. На размышления вслух о судьбе России у них есть полное право.
Галерея
